Как всегда гениально… Почему 20-летний человек лежит на диване и ничего не хочет? Чем мы платим за безопасность подростков?
О том, как устроено современное родительство и как изменились детско-родительские отношения в последние годы — лекция «Родительство как невроз» психолога Людмилы Петрановской.
Название моей лекции вызывает у многих понимающие улыбки. Что при взгляде на современных родителей наводит на мысли о зависимости или созависимости? Я вспоминаю, как водила дочь заниматься танцами в дом творчества нашего района. В холле другие родители тоже ждали своих детей: кто-то листал журнал, кто-то болтал в чате, кто-то работал на ноутбуке. Но родителей, которые привели детей на подготовку к школе, было видно сразу. Они сидели на краешке стула с прямой спиной и смотрели на дверь, за которой шли занятия. Когда выходил преподаватель, они окружали его и спрашивали: «Ну как? Как там мой?»
Безусловно, такое поведение можно описать как невротическое. Это явно измененное состояние сознания, когда каким-то объективно не очень значимым вещам придается сверхценность. Родители даже в каком-то смысле теряют самоконтроль, переживая из-за этого. Давайте посмотрим, как это получается. Чем это похоже на отношения созависимости?
РЕБЁНОК КАК ПРОЕКТ
Современные родители находятся под сильнейшим прессингом, социальным и культурным. Это связано с тем, что наша цивилизация в последние десятилетия проживает грандиозное событие — переход к малодетности. Причина прежде всего в урбанизации и повышении уровня жизни. Ситуация изменилась за последние сто лет, на протяжении жизни двух-трех поколений. За это время появилась контрацепция. Теперь есть возможность планировать рождение ребенка, откладывать появление детей.
«Рожай сколько получится, кто-нибудь да уцелеет», — так думали раньше. Сейчас концепция радикально изменилась: детей рождается мало, но ожидается, что все они выживут. И мы ждем, что наши дети будут теми, кто подаст нам стакан воды в старости (или оплатит услуги робота, который это сделает). Изменилось и общее отношение к ребенку — он перестал быть венчурным проектом и стал Проектом с большой буквы. К рождению ребенка готовятся, стараются максимально вкладываться в него и получить максимальную отдачу.
Не все осознают, насколько это глобальный поворот, как сильно изменилось положение детей в мире и отношение к ним. Если сто лет назад дети воспринимались как уменьшенные взрослые, которые то ли вырастут, то ли нет, то сейчас ребенок — влиятельная фигура, даже на уровне экономики. Появилась индустрия, связанная с обслуживанием детства. Реклама транслирует идею о том, что ребенку нужно много всего особенного. И если ты хороший родитель, то беги покупать ортопедическую обувь, развивающие игры и оформлять детскую в цветах сезона.
ВО ВСЁМ ВИНОВАТЫ РОДИТЕЛИ
Надо сказать, что мои коллеги, психологи, тоже приложили руку к созданию родительского невроза. В начале ХХ века люди вдруг поняли, как велико влияние детского опыта на жизнь человека. И, как это часто бывает с подобными озарениями, любые факты и наблюдения из жизни стали подверстываться под эту теорию. В чем только не обвиняли родителей, чего только они не создали своими руками — и аутизм, и гомосексуальность, и астму...
Наверное, нет ни одной особенности у детей, по поводу которой не существует внешне убедительной и стройной теории (подтвержденной целыми тремя клиентскими случаями у ее автора), которая выводит проблему из отношений с родителями. А родители сейчас пошли образованные. Они тоже все эти теории изучают. И естественно, все это приводит к сильнейшей невротизации. Люди живут в ощущении, что каждое их слово, каждый взгляд, действие оказывает радикальное влияние на ребенка.
При этом сплошь и рядом бывает, что люди игнорируют реальные проблемы детей. Недавно после выступления ко мне подошли родители с ребенком. Замечательные молодые мама и папа с ребенком лет трех. Хоть я и не врач, но было видно, что с этим ребенком неплохо бы дойти до психоневролога. А родителей очень расстраивало, что «ребенок не демонстрирует поведение следования» — не ищет родителей, за ним надо следить, иначе он убегает. Эти родители считали, что причина в том, что мама уезжала на две недели и это так повлияло на ребенка... Но когда у ребенка сложности с удержанием внимания, то естественно, что ему не дается поведение следования. Просто потому что он не может вычленить маму из остальных людей и удержать свое внимание на ней. У него эта функция по каким-то причинам запаздывает с формированием. А мама обвиняет себя.
Объяснение любой зависимости только тем, что к ней подталкивает семья, мне кажется преувеличением. Получается, что родители виноваты во всем и всегда — не так посмотрели, не так воспитывали. Причем никого не смущает, что через запятую идет: много хвалили, совсем не хвалили, близко общались, мало общались, много обнимали, совсем не обнимали, мама была доминантной, папа был доминантным, был папа, не было папы — куда ни плюнь, получается, что виноваты родители.
А с точки зрения теории привязанности важно, чтобы взрослый был доминантной заботливой особью, уверенной в себе, справляющейся с жизнью, не трясущейся, как осиновый лист на ветру, раздумывая, что он сделал не так.
Ко мне приходили молодые мамы в тяжелейшем состоянии с далеко зашедшим неврозом. Я отправляла их к специалистам, которые выписывают таблетки. Они дошли до ручки именно от постоянной рефлексии своих отношений с ребенком. Бывало, что мама начинала плакать при виде своего ребенка, даже при мысли о нем. А представьте, каково ребенку, когда мать постоянно всматривается в него — как он, достаточно ли он счастлив?
ПОЧЕМУ ОН НИЧЕГО НЕ ХОЧЕТ
Чем большую ценность для родителей представляет родительство, тем сильнее разочарование, если что-то пошло не так. Представьте, мама отказалась от своей работы, реализации, полностью посвятила себя ребенку, а выросло «не то». Мало того, что она дала ребенку его жизнь, так она ему еще и свою всучила, хотя он не просил. И ребенок стоит с этой корзиной, в которую сложены все семейные яйца — мамины, папины, бабушкины. И я вполне понимаю, если единственное, что ему хочется сделать в этом случае, — шваркнуть всю эту корзину об пол. Это — созависимость. «Яжемать» говорит, что надо жить жизнью ребенка, не отдавая себе отчета в том, насколько по-каннибальски это звучит.
Я хочу обратить внимание на цену вопроса для ребенка. В 18-20 лет у человека должен быть старт жизни, он должен радоваться новым возможностям, отношениям с друзьями, приобретенной независимости. Но в реальности мы можем увидеть молодого человека, который лежит на диване в субдеперессивном состоянии и ничего не хочет. Потому что за него уже все отхотели, все распланировали, в него было вложено такое количество инициативы, что он не хочет уже ничего. Родители мечутся, как тигры в клетке, рядом с его дверью, не зная, как его вернуть в жизнь. Хорошо, если удается убедить родителей заняться своей жизнью, отстать от ребенка. Но некоторых родителей вообще никак не убедишь. Они продолжают крутиться вокруг ребенка, как планета вокруг звезды.
НЫНЕШНИЕ РОДИТЕЛИ - НЕДОЛЮБЛЕННЫЕ ДЕТИ
Почему для нынешнего поколения родительство стало сверхценностью? Почему сейчас часто ударяются в родительский перфекционизм и созависимость? Дело в том, что многие родители сегодняшних подростков — дети тех, чьи ранние годы пришлись на достаточно тяжелые годы страны. Недолюбленные, заброшенные, росшие на пятидневке, на улице. Их родители приходили после тяжелого рабочего дня домой полумертвыми. Неудивительно, что многие из этих выросших детей в детстве и застряли, потому что недополучили защиты и заботы. Потом они выросли, создали семьи (очень часто неуспешные, распавшиеся или весьма далекие от гармонии и взаимной поддержки) и родили своего ребенка. Наконец-то в их распоряжении появился человек, который их никогда не оставит и не разлюбит, который удовлетворит их детские потребности.
«КАК СДЕЛАТЬ МАМУ СЧАСТЛИВОЙ?»
Для родителей нынешних детей отношения с собственными родителями — больная тема. Бывает, что люди, которым около 50, на психологической группе спрашивают: «Как сделать, чтобы не просыпаться и не засыпать с мыслью о маме?», «Как мне маму сделать счастливой?», «Как сделать, чтобы меня не вышибало на целый день от того, как мама со мной поговорила?». Выросло целое поколение людей, которые отвечают за своих родителей, привыкли к этому и не могут отключиться. И только к 50 годам до них доходит странность этого: «Чего это я все про маму да про маму?». Они выросли в созависимых отношениях.
Ребенок должен получить что-то от родителей и, наполнившись, как спелое яблоко, отделиться от родительской ветки, уйти в собственную жизнь.
А созависимые отношения не предполагали сепарации. Родительскую роль дети вынуждены были брать на себя в раннем детстве, выросли в ощущении, что отношения — не для сепарации, а для того, чтобы быть вместе всегда. Главная установка тут: «Ты достоин быть в отношениях, только пока ты угадываешь и удовлетворяешь потребности другого».
Представьте себе человека, который стал родителем с такими установками. Они не могут и помыслить, что ребенок может что-то сделать сам. Они готовы жить жизнью ребенка, жертвовать собой. И делают это хорошо! Предыдущее поколение тоже любило поговорить о том, как много они делают для детей и скольким для них пожертвовали. Но реально жертвовать они не могли — не обладали для этого ресурсом. Когда поколение нынешних бабушек выступает под лозунгом самопожертвования и стремится что-то сделать для детей, оно часто делает это неловко, грубо, навязчиво. И в этой ситуации у детей есть шанс: «Мама, хватит! Ваш двадцатый пирожок перекрыл мне дыхательное горло». Когда человек осуществляет свою заботу и опеку грубо, есть шанс рассердиться и отсоединиться.
А сейчас родители не лыком шиты. Они проявляют заботу тонко. Они понимающие, психологические книжки читали, активное слушанье освоили. Ни в какой момент не возникает протеста — понимание, тепло и поддержка. Но дети сходят с ума! Потому что когда за тобой бегают с ремнем, у тебя есть явные основания сказать: «Что это вообще?» Соврать, нахамить — уйти из дома, это тоже формы сепарации. А что делать, когда все идеально и маменька — чистый ангел?
ВЗРОСЛЫМ НУЖНА ПОДДЕРЖКА
Что же нам делать с родительским неврозом? Мне кажется, что современным родителям очень важно укреплять свою субъектность, понимание своей ценности. Надо, чтобы они перестали жить ради детей, начали жить свою жизнь. Когда это удается, люди неплохо восстанавливаются. Человек — сам себе хозяин и распоряжается своей жизнью, сам делает выбор. В каком-то смысле субъектность, наверное, даже большая ценность, чем жизнь.
Когда ребенок переживает подростковый возраст, у родителя всегда возникает ощущение потери. Он утрачивает свою роль. Раньше он мог все, мог поцелуями отвести любую беду, всегда мог утешить, решить любую проблему, всегда мог придумать что-то, мог купить мороженое, в конце концов. И вдруг обнаруживается, что он больше не маг и волшебник, а ребенок заперся в комнате и рыдает от несчастной любви — ты бессилен. Мороженое и поцелуи больше не помогают. Это кризис, который переживает каждый родитель.
У родителей, которые изначально понимали, что когда-нибудь их ребенок вырастет, к этому более философское отношение. А для родителей, которые думают, что хорошие отношения — значит неразрывные, сепарация становится неприятной новостью. Когда они заводят детей, у них и мысли нет о том, что ребенок от них куда-то денется. И подростковый возраст ребенка в таких семьях переживается очень тяжело.
Если вся идентичность человека нанизана на родительство, то в период взросления детей ему придется фактически восстанавливать ее заново.
Очень часто для людей родительство настолько высоко расположено во внутренней иерархии, что все остальное кажется неважным по сравнению с ним. И тогда картина мира требует пересмотра. Человеку нужно заново все пересмотреть. Вернуть себе свою жизнь, а ребенку — его жизнь.
Людмила Петрановская
